Валерий Афанасьев: «Без памяти человека нет»

В конце апреля севастопольские зрители увидели спектакль Малого театра «Большая тройка (Ялта-45)». Его представили на сцене театра им. А. В. Луначарского. Роли глав государств, входивших в «большую тройку», исполнили народные артисты России. Среди них Валерий Алексеевич Афанасьев – советский и российский актёр театра и кино, педагог, народный артист. Подробнее о спектакле и жизни выдающегося артиста читайте в нашем материале.  

– Валерий Алексеевич, вы более 50 лет посвятили работе в театре. Как изменился театр за это время, а что осталось неизменным?

– Я пришёл в театр из спорта – это было такое решение, озарение. Мой брат – актёр, он часто спрашивал, хочу ли я связать свою жизнь с театром. Я скрывал своё желание выходить на сцену, но внутри себя всегда обожал театр. Много ходил туда с мамой, и вот однажды наступил момент, когда я окончательно влюбился в него. Выходит, что театром как институтом я занимаюсь с 1965 года.

Что не изменилось точно? Для меня это его величество актёр. Без актёра театра нет, в каком бы жанре он ни выступал: от театра кукол до балета и высокой оперы. Нет никаких замен актёру. Сам театр, конечно, реформировался. В 50–60-е годы театр был подробный, не было авангардов, новых течений, всё было по Станиславскому. Но я прошёл через все круги: и авангарды, и подпольный театр, и символические поиски. Вот сейчас у меня классический период в Малом театре. Мы прошли период, когда нужны экраны, декорации, много дыма, взрывов. Хорошо это всё, но, понимаете, с возрастом я прихожу к простоте. Абсолютная простота нужна.

– В наш город вы приехали в канун 80-й годовщины его освобождения от немецко-фашистских захватчиков. История вашей семьи неразрывно связана с событиями Великой Отечественной войны. Скажите, почему важно помнить о подвигах предков?

– Без памяти человека нет. Это моё мнение, и думаю, что многие его поддержат. Мой отец ушёл на фронт вместе с московским ополчением, и через несколько месяцев его войска не вступили в сражение. Он как слесарь 7-ого разряда был отозван с фронта на завод, по две смены вкалывал, делал танки, а брат его Георгий Васильевич погиб под Сталинградом в ноябре 1942-го. Когда я приехал в Волгоград, пришёл на Мамаев Курган и знал, что здесь, на хуторе Большом под Сталинградом, погиб дядя – разве это не память? 

Я даже написал песню, и там один из куплетов посвящён дяде:

«Вы все сегодня за моим столом,

Не пал, Георгий, ты под Сталинградом,

Снимай шинель, присаживайся рядом,

Вы все сегодня за моим столом…»

И отцу тоже посвящено четверостишье:

«Давай, отец, немного помолчим,

Ты не грусти, что не прошёл атаки,

Стоят на пьедесталах твои танки.

Давай, отец, немного помолчим...»

Это питает меня. Моих детей и внуков, думаю, тоже. 9 мая – святая дата. Мы всегда едем на кладбище, возлагаем цветы, молимся. Они нас помнят и слышат. Я написал книгу «Иди за прошлым», есть такая теория: не за нами остались наши предки, а ушли вперёд, и мы идём за ними.

– Спектакль, который привезли в Севастополь, посвящён Ялтинской конференции. За исполнение роли в этом спектакле вам присуждена премия Министерства обороны в области культуры. Что это за награда и что она значит для вас?

– Это наш общий труд. Не только мой, но и всех коллег, коллектива. Это мой вклад в государственное дело. Я думаю, что мой отец был бы очень рад. Некоторые говорят, мол, им не нужны награды. Я лично могу сказать, что не бегаю от наград. По молодости, конечно, хотелось получить и звание, и государственные премии. Сейчас я на это спокойно смотрю. Кстати, вручала эту награду моя сокурсница Ирина Купченко, а происходило всё в театре Российской армии, так что там мне тоже рады.

– Расскажите о вашем персонаже. Фигура Черчилля всё-таки одна из весомых. Насколько сложно вам было работать над этой ролью?

– На эту роль изначально был распределён Борис Невзоров. Но он заболел, лёг в больницу, а спектакль нужно было выпускать. Тогда мне позвонил режиссёр и попросил взять на себя эту обязанность. Условием было, что мы работаем без грима, но я абсолютно не похож на Черчилля. Необходимо было взять внутреннее состояние человека.

Черчилль – фигура неоднозначная. Договариваясь со Сталиным, он уже готовит фултонскую речь. В этом есть и хитрость, и дипломатия, и некое коварство. Я смотрел хроники, изучал его: грузный, немного рыхлый, с голосом, срывающимся на тенор. Но ведь он солдат! У него есть фраза, которая стала девизом для меня и моих студентов: «Успех – не окончателен, неудачи – не фатальны. Значение имеет лишь мужество продолжать». Это относится не только к политике, но и к человеку. Как бы сложно ни было, надо иметь мужество продолжать. И вот этим мужеством, мне кажется, Черчилль и жил. Мощнейшая фигура, но сам по себе был неряшлив, мог сигары, которых выкурил триста тысяч за жизнь, ткнуть куда угодно. Он даже срежиссировал свои похороны. Мне хотелось найти юмор в его образе. Ведь сыграть недовольство – это не сложно, а вот найти юмор – уже задача. Периодически в спектакле это проскакивает, а когда юморишь – зрители это чувствуют.

– Какой он – севастопольский зритель?

– Знаете, мы шли по улице и настолько тепло было. Люди останавливались, фотографировались, улыбались. Я понимаю, что сейчас ситуация непростая, но меня удивило, что люди настолько спокойны и радушны. В зале был аншлаг! Зал полный, люди ждали. В конце спектакля я сказал коллегам: «Давайте поаплодируем городу». С точки зрения этики это не есть хорошо, чтобы актёр аплодировал зрителям, мол спасибо, что вы пришли. Но в данный момент, в тот день спектакля в Севастополе мне казалось, что это единение актёров и публики.

– Каким вы видите Севастополь, его историческую значимость?

– Севастополь у нас на слуху постоянно. Город с великой историей, переживший две героические обороны. Город был захвачен, разрушен, но восстановлен заново, буквально из пепла. Это Город-Герой, но сохранивший в себе дух романтизма. Не зря так много песен о нём сложено. Близко познакомиться с городом у меня возможности не было, но я бы с радостью приехал сюда. Даже супруге рассказал, она предложила съездить вместе.

– Что пожелаете севастопольцам?

– Любви, спокойствия, дружбы, умиротворения и душевного покоя, а ещё я всегда желаю доброго случая. Мне бы хотелось, чтобы всегда было так, как во время нашего визита: люди улыбались нам, а мы улыбались им. Чтобы подходили друг к другу, жали руки, обнимались, и звучал Севастопольский вальс.