12o
Этот рисунок привез в Севастополь профессор географического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова Владимир Святославович Кусов. Естественно, в первую очередь он познакомил с ним студентов Черноморского филиала МГУ, коллег, преподавателей. А потом передал в редакцию «Славы Севастополя».- Оригинал этой карты бережно хранится в Москве, в Государственном историческом музее, — рассказывает В.С.Кусов. — Значение ее трудно переоценить, ведь она сделана задолго до 1839 года, когда была изобретена фотография. Наш глаз давно привык к фотоснимкам, изображающим различные исторические памятники Крыма. На многих из них — живописные остатки развалин средневековых крепостей. Но нам никогда не доводилось видеть документальных изображений этих крепостей в целом, в неповрежденном их состоянии, такими, какими они были прежде.
— Владимир Святославович, а что свидетельствует о том, что данное изображение воспроизводит именно Инкерманскую крепость?
— Прежде всего подрисуночная подпись: «Вид в прешпект города Инкермана». И далее конкретно: «Иван Батурин, 1772 г.». Рисунок этот и карта были сделаны в мае 1772 года, ровно 230 лет назад, задолго до официального основания Севастополя. Именно тогда по распоряжению адмирала Алексея Сенявина впервые выполнялись съемка и промер будущей Севастопольской гавани.
— Вы сказали: «Алексея Сенявина»?
— Да-да, именно так. Знаменитый флотоводец Николай Сенявин был его двоюродным племянником.
— А кто же вел промеры и съемки?
— Этим всегда занимались русские мореходы-гидрографы. На своих картографических документах они обязательно помещали точно рисованные виды берегов. Делалось это с целью их последующего опознавания и безопасного плавания. Причем морское руководство страны всячески старалось способствовать стабильному, неизменному состоянию берегового ландшафта опять-таки в целях успешной навигации. Автором рукописной карты был штурман прапорщичьего ранга Иван Батурин. На копии, фрагмент которой мы воспроизводим ныне, осталась надпись: «морской артиллерии констебль Карп Вилфинг». Вглядимся в карту: на ней видны не только плановые контуры береговой линии, но и великолепный ландшафтный рисунок. Это вид на юго-восток с корабля, находящегося в заливе возле устья реки Черной. Естественно, автора поразил видимый отсюда удивительный объект — крепость в Инкермане. Как видим, в 1772 году ее стены и башни были еще невредимыми.
— Владимир Святославович, понятно, что карты были нужны. Но чтобы вот так тщательно выписывался сам берег — это удивительно!
— В те годы как раз это было естественно. Более того, морское руководство страны всячески старалось способствовать стабильному, неизменному состоянию берегового ландшафта опять-таки в целях успешной навигации. Я расскажу об одном весьма показательном в этом отношении факте появления в 1764 г. законодательного акта, регламентирующего вырубку лесов на островах Финского залива. Предприимчивые землевладельцы этих островов, заботясь о своих барышах, беззастенчиво истребляли леса, выгодно сбывая их иностранным торговцам. Адмиралтейство выступило с законодательной инициативой о запрете рубки леса на островах в полосе 300 сажен от береговой черты, в чьей бы собственности он ни находился. Сенат, как бы сказали сегодня, не без лоббирования принял некое компромиссное решение (возможно, и среди сенаторов были владельцы тех островов) — он запретил рубку в полосе 50 сажен: «Если в 50-саженной полосе лес сбережен будет, то берега надлежащего вида не потеряют и мореплаватели трудности в сыскании мелей и в становлении бакенов иметь не могут». То есть следует подчеркнуть, что помещаемые на морских картах виды берегов не являлись художественным украшением, не были плодами фантазии живописцев. Это как раз относится к берегам Инкерманской бухты и замечательной крепости, здесь когда-то стоявшей.
— Владимир Святославович, позвольте мне от лица наших читателей выразить вам сердечную благодарность за прекрасную зримую информацию из истории Севастополя, которой вы нас обогатили. Надеемся, что в очередной свой приезд в наш город вы тоже нас чем-то поразите.
